Война и военная служба для ранних христиан — это проблемный вопрос не только для богословов, но и историков. Как отмечает современный автор А.В. Колобов, «проблема взаимоотношений христианства и армии Римской империи в течение длительного периода остается актуальным сюжетом мирового антиковедения»[1]. Насчет актуальности – в литературе по данной теме до сих пор существуют достаточно непримиримые точки зрения. Начиная от мнения представителей протестантских сект о всеобщем пацифизме в ранней Церкви до заявления, которое приводит в своих работах Джеймс Моффат о том, что «пацифизм был принципиально чужд ранней церкви, а пацифисты – «свихнувшиеся паразиты, появившиеся в Церкви вместе с Маркионом»»[2].
Из современных исследований по данному вопросу можно выделить работы А.Д. Пантелеева, в частности: Христиане и римская армия от Павла до Тертуллиана. / Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. 2004. Том 3. С. 413-428; Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия в первой половине III в. / Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. 2012. Вып. 11. С. 329-350. Колобова А.В. Римская армия и христианство на востоке империи (II – начало IV в. н.э.) / Вестник Пермского университета. История. 2005. Вып. 5. и др.
Вопрос о войне и воинском служении в Священном Писании
Как известно из Священного Писания Ветхого Завета, евреи вели постоянные войны с окружавшими его языческими народами. И это, несмотря на то, что Шестая заповедь Синайского законодательства прямо заповедует: «Не убивай» (Исх. 20, 13; ср. Вт. 5, 17). На самом деле никакого противоречия здесь нет, потому что все десять заповедей, относились только к членам сообщества Завета, и Шестая заповедь защищала их в этом сообществе от незаконного насилия. Повеление же о ведении войны против некоторых особо нечестивых языческих народов исходило от Самого Господа (Вт. 7, 16), что обязывало к его исполнению и снимало все противоречия.
В Ветхом Завете мы находим множество указаний на то, что необходимо учиться войне (См. Суд.3:2), как выходить на войну (См., напр., Числ.10:9), что необходимо делать после войны (См., напр., Числ.3:19; Вт. 31:19). Война была необходимостью для евреев, так как окружавшие их языческие народы вели постоянные войны со своими соседями, и, более того, возможность мирного сосуществования с исповедующими идолопоклонство и развращенными до крайней степени народами представляло для иудеев большую опасность. Поэтому такие войны называются в Священном Писании войнами Господа (См., напр., 1Цар.17:47; 2Пар.20:15), так как они представляли собой намного меньшее нравственное зло, чем совращение в идолопоклонство. Отсюда, на иудея, нарушившего заповедь о почитании единого Бога, уже не распространялось действие Шестой заповеди, а прямо предписывалась смерть (См. Числ.25: 5; Вт.13: 9).
Но сами древние иудеи не идеализировали войну ради войны, и само ведение войны ими разительно отличалось от войн языческих племен.[3] Война в Ветхом Завете воспринималась как зло и бедствие, часто как прямое следствие греха. При этом следует заметить, что ожидание от людей Ветхого Завета нравственного уровня, подобного евангельскому, было бы несправедливо.
Война и военная служба в Новом Завете
По словам митрополита Антония (Храповицкого), в Новом Завете нет разрешения прибегать к насилию в борьбе со злом, хотя нет и запрета[4].
Господь Иисус Христос, проповедуя Свое Евангелие, дает заповедь о любви к врагам (Мф.5:44; Лк.6:27). Но, чтобы донести до слушателей истинный смысл Своего учения, иногда говорит о войсках (См., напр., Мф.22:7), принесенном Им мече (Мф.10:34), о том, что “все, взявшие меч, мечом погибнут” (Мф. 26, 52). Спаситель, раскрывая Своим ученикам будущие судьбы мира, говорит о неизбежных войнах (Мф.24:6; Мк.13:7; Лк.21:9); спрашиваемый на суде у Пилата, отвечает, что “если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались за Меня” (Ин.18:36). Из этого не следует, что Основатель Новозаветной религии проповедовал право и обязанность войны для Своих последователей. Наоборот, Евангелие исключает всякую силу, утверждает, как добродетель смирение, терпение обид, отречение от собственного права ради блага ближнего, поэтому и называется Евангелием мира. Спаситель однозначно запрещает Апостолу Петру применить силу против пришедших в Гефсиманию римских воинов и слуг архиерейских (Мф.26:52), не принимая физическое насилие как средство защиты Своей Личности.
Но Сам Христос никогда не отрицал явлений и форм внешней, земной жизни человеческого общества. Спаситель на вопрос фарисеев, следует ли платить налоги римскому императору, ответил: “Отдавайте кесарево кесарю” (Мф.22:21; Лк.20:25). В этом ответе нет прямого разрешения на военную службу для христианина, но само государство в своем существовании не может не опираться на средства принуждения, а часть налогов обязательно отчисляется в том числе на содержание армии. Тем более что обязанность военной службы для римского гражданина никогда не отменялась, лишь со временем служба в войсках стала рассматриваться как налог, лежащий на земельном имуществе, и государство допускало замену рекрута определенной денежной суммой[5]. Поэтому, хотя и не прямо, но косвенно разрешается участие христианина в делах государства, в том числе и в его насильственной политике. А так как ведение войны и самозащита в царствах мира сего есть дело естественное, то можно сказать, что нет и прямого запрещения употреблять христианину меч в земной жизни.
Поэтому в Евангелии мы нигде не встретим осуждение воинской службы. Еще до выхода Господа Иисуса Христа на общественное служение, Великий пророк, Предтеча и Креститель Его Иоанн советовал приходящим к нему воинам не бросать службу, а быть честными при исполнении своих обязанностей: “Никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованием” (Лк.3:14). Когда же к Самому Спасителю подошел Капернаумский сотник, Он не призвал его оставить воинскую службу как дело не богоугодное, но исполнил его просьбу об исцелении слуги и даже ставит его в пример иудеям (Мф. 8:5-13; Лк. 7:1-10).
Более того, излюбленное пацифистами евангельское выражение о том, что «все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф.26:52), на самом деле вовсе не свидетельствует в пользу непротивленчества. По очень верному полемическому истолкованию этих слов военным историком А.А. Керсновским, Господь наш Иисус Христос говорит здесь лишь о том, что все взявшие меч погибнут не от какого-нибудь стихийного бедствия или болезни, или от огня небесного, а погибнут именно от меча: “Но для того, чтобы они погибли от меча – надо сразить мечом – прибегнуть к справедливой войне”.[6]
В книге Деяний Апостольских повествуется о другом сотнике, офицере Италийского полка Корнилие (Деян. Гл. 10), который, по явлении к нему Ангела, просил Апостола Петра прийти к нему для научения в вере Христовой. Сам Петр отправляется в Кесарию Палестинскую в дом сотника после особого Божественного видения, где стал свидетелем получения всеми слушающими его проповедь даров Святого Духа, после чего крестил их всех. Если бы Апостол был уверен в несовместимости воинской службы с христианской верой, то в своей речи (Деян.15:7-12) он обязательно бы об этом упомянул, но ничего подобного мы не видим.
О том, что воинское служение не осуждается Иисусом Христом и Святыми Апостолами, можно заключить и из широкого употребления в Священном Писании воинских образов борьбы и победы[7], перечисления воинских доспехов и оружия как пример для лучшего понимания сути евангельского учения (См., напр., Рим.13:12; 1Кор. 9:7; 2Кор.6:7; 10, 3-6; Еф.6:11-17; 1Фес.5:8; 2Тим.2:4). Хотя, подобные выражения в Новозаветных текстах следует понимать в духовном, переносном смысле, но из этого нельзя и заключить об однозначном запрете ведения войны и несения воинской службы христианам. Двухтысячелетний опыт экзегезы, по мнению одного из современных авторов, по-прежнему “дает основания христианам сомневаться, когда речь заходит о «пацифизме» (не в этимологическом, а в самом что ни на есть современном смысле этого слова) Евангелия”[8].
Как замечает итальянский историк Франко Кардини, в Посланиях апостола Павла содержится “снисходительное, но не позитивное отношение к воинской службе”, хотя у него и нет прямых высказываний по данному вопросу[9]. По словам же протопресвитера Иоанна Мейендорфа, “четкого учения по поводу службы в армии в Новом Завете мы не находим”,[10] однако общепризнанное Апостольское правило – “каждый оставайся в том звании, в котором призван” (1Кор.7:20), давало возможность находиться в римских войсках и солдатам-христианам.[11]
Конечно, это лишь частично дает ответ на вопрос о возможности для христианина вести борьбу со злом в мире чувственном, материальным, но допустимость такой борьбы следует из общего смысла слов Спасителя и Апостолов (См., напр., 1Пет.2:13-17; Рим.13:1-8.), что подтверждается практическим отношением к этой проблеме христиан в послеапостольские века. Это можно объяснить еще и тем, что, по мнению В. Никольского, Господь и Его Апостолы, имея возможность высказываться о войне и воинской службе, не делали это, из-за того, что считали ветхозаветное учение о войне “вполне удовлетворяющим и христианскую совесть”.[12]
Отношение к войне и военной службе в I—III вв.
Необходимость рассмотрения отношения христиан первых трех веков к войне и воинской службе объясняется близостью этого временного периода к веку Апостольскому и тем, что в это время Церковь Христова находилась в положении гонимой, т.е. ещё не было никакой внешней необходимости идти на компромисс с государством в отношении воинской службы.
Как можно заметить из творений христианских писателей этого времени все они придерживались тех же мыслей по данной проблеме, которые содержаться в Священных Новозаветных текстах. Так же активно используется военная терминология того времени для лучшего усвоения христианского вероучения. Например, святой Климент Римский рассматривает христиан как воинов Бога, а дисциплину войсках и воинские звания как образец для христианских общин (I Clem., 37).[13]
Военные аналогии мы находим у святого Игнатия Богоносца, мученика Иустина Философа, у Климента Александрийского, Оригена, Тертуллиана и священномученика Киприана Карфагенского[14]. Очевидно, что если бы само воинское служение христиане считали однозначным злом, то они бы не использовали эти образы в своих сочинениях.
Все эти аналогии, по мнению А. Карашева, можно свести к четырем пунктам:
- Все христиане – воины Христа.
- Иисус Христос есть полководец.
- Крещение – это таинство и присяга знамени.
- Церковь –это военный лагерь Бога.[15]
Однако эти образы никогда не воплощались в реальной действительности в христианских общинах. Это было своего рода представление об идеальном устройстве церковной жизни.
С конца второго века наблюдается упадок эсхатологических чаяний христиан,[16] поэтому необходимо было определить для Церкви степень участия ее членов в государственной жизни, в том числе и в военной службе. О том, что христиане служили в римских войсках, приняв веру уже находясь на службе, известно уже из Нового Завета (Деян. Гл. 10), однако сами не шли добровольно служить,* о чем свидетельствует известный критик христианства Цельс[17]. По мнению историков, если христиане в этот период и были в армии, то их было очень мало[18].
Рассмотрим ссылки на христианских авторов, в сочинениях которых находят высказывания относительно военной службе в доникейский период истории Церкви.
Принято считать, что противниками военной службы во II веке были апологеты Татиан Ассиец (Orat., 11; 23)[19] и Афиногор (Suppl., 35) и св. мч. Иустин Философ (Apol. I, 39,2-3). Однако у Татиана Ассийца главная тема – обличение языческих нравов и верований в языческих богов и судьбу. Вся его риторика может быть описана цитатой из его «Слова к эллинам»: «Умри для мира, отрекшись от безумия его, «живи Богу», постижением Его отвергая прежнюю судьбу» (Orat., 11). У Афинагора речь идет, скорее всего, о непозволительности присутствия даже в качестве зрителей на гладиаторских боях.[20] У всех троих авторов – апологетов главная цель была донести до язычников абсурдность обвинений христиан в человеческих жертвоприношениях и каннибализме. Именно поэтому у них они настаивают, «что христиане – не убийцы», как замечает А.Д. Пантелеев[21].
Относительно места из «Диалога с Трифоном иудеем», где св. Иустин Философ предположительно высказывается против службы в армии: «каждый из нас, будучи прежде исполнен войною, взаимным убийством и нечестием всякого рода, по всей земле переменил воинские орудия, – наши мечи на орала и копья на земледельческие орудия – и мы возделываем благочестие, праведность, человеколюбие, веру, надежду» (Диалог с Трифоном Иудеем, 110). Можно опять сослаться на мнение А.Д. Пантелеева, который считает, что в общем контексте этот отрывок у святого философа «является переходом к изображению христианина как праведного крестьянина («ибо насаженная Богом и Спасителем Христом виноградная лоза есть народ Его» (ibid.))»[22], а не запретом на службу в армии. Однако в целом можно сказать, что во II веке христиан в римской армии было очень мало[23].
Христианские авторы III века и война
К III веку ситуация в империи изменилась. «На рубеже II-III вв. с приходом к власти Септимия Севера престиж военной службы вырос. … Улучшилось правовое и материальное положение воинов. В связи с разрешением солдатам обзаводиться семьями укрепились связи армии с гражданским населением пограничных территорий. В результате военная служба стала более привлекательна и для части христиан. … С середины III в. христиане появились уже в самом элитном роде войск – преторианской гвардии»[24].
Среди тех, кто не осуждает христиан, состоящих в войске, можно упомянуть Климента Александрийского (+ ок. 215г.). В сочинении «Педагог» он, говоря о большом развитии в обществе и среди христиан роскоши, пишет: “Даже солдаты ныне желают уже золотые украшения носить”[25]. В другом месте читаем: «Мужчине же можно ходить и с обнаженными ногами, кроме времени, когда ему приходится в качестве солдата выступать в поле» (Paed. II, 11). В сочинении — «Увещание к эллинам», он даже дает наставления солдату-христианину, призывая его слушаться полководца, “который справедливость объявляет лозунгом”[26]. Тем самым этот церковный писатель как бы снимает одну из проблем связанную со службой в римской армии: а именно необходимость выносить и исполнять приговоры о смертной казни. Так по крайней мере считает А.Д. Пантелеев[27]. «Важно, что в «Педагоге», где рассматриваются, кажется, все спорные этические вопросы, военная служба вообще не обсуждается. Случайность обращения к военным примерам показывает, что Климент не испытывал никаких проблем в связи с этим»[28].
В литургико-каноническом памятнике «Апостольские постановления» (ок. II-IV вв.), в части, посвященной крещению (прим. 1-ая треть III в.)[29], говорится: «Если приходит воин, то пусть учится не обижать, не клеветать, но довольствоваться даваемым жалованьем; если повинуется, да будет принят, а если прекословит, да будет отринут» (Const. ap., VIII, 32, 11). Т.е. фактически в этом документе повторятся слова св. пророка Иоанна Крестителя из Евангелия, обращенные к воинам (см. Лук.3:14).
В III веке среди активных противников службы в армии следует упомянуть Карфагенского пресвитера Тертуллиана. Одно из самых резких сочинений которого по данному вопросу носит название «О венке воина» (лат. De corona militis, ок. 211 г.). Как отмечают историки, это произведение Тертуллиана, единственная в раннехристианской литературе работа, специально посвященная «службе христианина в армии»[30].
По мнению этого христианского апологета, служба в римской армии и участие в войне противоречит самому учению Христа: “Не подобает служить знаку Христа и знаку диавола, крепости света и крепости тьмы; не может одна душа служить двум господам… да и как воевать без меча, который отнял Сам Господь?”[31]. «Не согласуется Божья присяга с человеческой, знак Христа — со знаком дьявола, воинство света — с войском тьмы. Нельзя, имея одну душу, обязываться двоим — Богу и цезарю» (De idol., 19). Правда эти сочинения — «О венке воина» и «Об идолопоклонстве» Тертуллиан написал уже после обращения в монтанизм (после 208 г.),[32] для которого был характерен ригоризм и осуждаемое многими церковными авторами провокативное стремление к мученичеству[33].
Однако в более ранних сочинениях у Тертуллиана есть достаточно положительные высказывания о военной службе, например, он ссылается на историю, которую относят к чуду, произошедшему по молитвам воинов-христиан из т.н. «Молниеносного легиона» (лат. Legio XII Fulminata) (Apol., 5, 6); cf. Ad Scap., 4)[34]. Если сопоставить все высказывания африканского апологета в домонтанистский период, то, как замечает А.Д. Пантелеев, весь пафос Тертуллиана более направлен против языческой составляющей военной службы в римской императорской армии, но не на саму профессию военного[35]. Действительно, «Армии был свойственен особый тип религиозности, который сам Тертуллиан метко назвал religio castrensis (Apol., 16) [религией военного лагеря][36]. Где особое место отводилось поклонению военным знаменам: «Военные обожествляют знамена, клянутся знаменами, предпочитают их самому Юпитеру» (Ad nat., I, 12)»[37].
Сочинение Минуция Феликса «Октавиан» (1-й пол. III в.) фактически повторяет основные тенденции заметные у авторов II века. В нем говорится о недопустимости убийства, но речь идет не о военной службе, а в первую очередь для защиты христиан от обвинения язычников в убийствах младенцев во время их тайных собраний: «Нам не позволено и видеть человекоубийство и даже слышать о них, а пролить человеческую кровь мы так боимся, что воздерживаемся даже от крови животных, употребляемых нами в пищу». (Min. Fel. Octavius. 30).
Следующим сочинением, где определенно говорится о военной службе является «Апостольское предание» (III в.), возможным автором которого считается свящмч. Ипполит Римский (ок.† 235). В 16 главе этого сочинения наряду с запрещенными для христиан занятиями — наездник, гладиатор, языческий жрец и др., говорится и о военной службе: «Оглашаемый или христианин, желающие стать воинами, да будут отвержены, потому что они презрели Бога»[38]. Однако нет такого ограничения для уже обратившихся в христианство воинам, кроме запрета для них проливать кровь. Можно сказать, что «Апостольское Предание» – это «первый известный нам текст, где на воина-христианина накладываются ясные и недвусмысленные ограничения не из-за опасности идолопоклонства, а по этическим соображениям»[39]. Тем не менее, даже при таких условиях у воинов-христиан сохранялась возможность для службы в армии. Об этом будет сказано позднее.
Другим, как предполагают, противником войны и воинской службы был знаменитый учитель Александрийской богословской школы Ориген (†254 г.). В ответ на обвинения Цельса, что христиане не сражаются за императора он отвечает, что христиане оказывают помощь императору своим духовным оружием – молитвой.[40] Выражение Оригена о том, что христиане сражаются за императора лишь молитвами, можно рассматривать лишь как искусный прием апологета, но не как безусловное отрицание всякой войны, так как в другом месте Ориген говорит о воинской профессии с уважением.[41] Смущение же у Оригена вызывает не военная служба, и не война как цель этой службы, а нравственная обстановка тогдашней службы под знаменами римского императора.[42]
Ориген признает, что иногда в этом мире необходимо вести войны: «А, может быть, и некоторое подобие тех войн, которые ведут между собой пчелы, установлено в научение, с какой справедливостью и упорядоченностью следует вести войны, если только вообще их нужно вести людям» (Contr. Cels. IV, 82). «Здесь возникает тема справедливой войны, столь важная для писателей последующего времени, но ни в одном из сохранившихся сочинений Оригена мы не найдем критериев, которые отличают справедливую войну от несправедливой, разве что указание на «войну в защиту отечества» (IV, 83; ср. II, 30)»[43]. Следовательно, считать Оригена последовательным и строгим пацифистом не корректно: «он не против войны, он против того, чтобы христиане выходили на поле боя, но они могут молиться за победу императора в справедливой войне, которая имеет право на существование»[44].
Косвенным подтверждением такого предположения может служить текст относящийся к ученику Оригена — святителю Григорию Чудотворцу († ок.270 г.). Известно каноническое послание святителя Григория епископа Неокесарийского, которое он написал по поводу бывшего вторжения варваров в Понтийскую область. Святитель настаивает на отлучении от церковного общения тех христиан, которые во время данного бедствия перешли на сторону врага и “принимали участие в нападении, забывши, что они были понтийцами и христианами”[45]. Святой отец в данном случае ссылается не на запрет христианам вообще защищаться, или брать в руки оружие, а аргументирует свое решение фактом перехода на сторону врага некоторых христиан. Т.е. защита от врагов, или то, что подразумевал под справедливой войной Ориген, здесь логически прослеживается и очевидно, что это возможно делать только с оружием в руках.
К противникам войны и военной службы причисляют некоторых западных писателей – свящмч. Киприана Карфагенского († 258 г.) и Лактация († 325 г.). Священномученик Киприан в письме к Донату «О благодати Божией» писал: “Вселенная обагрена кровью человеческой; убийство, почитаемое преступлением, когда совершается частными людьми, слывет добродетелью, когда совершается открыто; злодейства освобождаются от казней не по закону невинности, но по великости бесчеловечия”.[46] «Железо благоволил Бог сотворить для возделывания земли, но не для человекоубийства» (De hab. virg. 11).[47] Часто цитируют и такую фразу: «Рука после принесения Евхаристии не осквернится мечом и кровью» (De bon. pat.14). Однако они больше относятся к нравственным поучениям святого отца в которых он осуждает пороки общества и грех убийства, но не саму военную службу, как это видно из контекста.
С другой стороны, тот же святой отец в одном из своих писем к клиру и народу «О посвящении в чтецы Целерина», очень уважительно отзывается о воинах-христианах: “Некогда по званию мирские воины, но истинные и духовные воины Божии”.[48] В своих сочинениях свящмч. Киприан с одной стороны говорит о невозможности для христианина проливать кровь, но с другой, он нигде не приводит прямого запрещения военным вступать в Церковь, а верующим служить в армии. Война признается порицаемой, но в какой-то степени естественной для человечества частью исторического процесса[49].
С Лактацием также не все однозначно. Данный христианский писатель в одном из своих сочинений пишет: “Не позволено доброму человеку участвовать в войне, потому что он не должен знать другой войны кроме той, которую добродетель его производит с пороком… Заповедь Божия не убий не терпит никакого исключения”.[50]
Одновременно с этим он же в своем сочинении «О смерти гонителей» похвально отзывается о военачальниках-христианах, которые вынуждены были присутствовать при языческих жертвоприношениях, но срывали их, отгоняя демонов крестным знамением.[51] Также Лактаций в положительном ключе пишет о победе в 312 г. имп. Константина Великого над Максенцием во время битвы у Мульвийского моста, когда Константин изобразил на щитах своих воинов знак Христа (Lact. DMP XLVI.5). Дарованной Богом победой, по мнению Лактация, также является победа Лициния над Максимином во время битвы при Адрианополе, на Серенских полях. Когда сам Лициний и его воины перед битвой обращают к Богу свои молитвы (Ibid. XLVI.10).
Последним документом, относящимся к доникейскому периоду, в котором говорится о службе христиан в армии, является Постановление Поместного собора в г. Арле (314 г.). В 3-ем каноне собора мы уже находим одобрение воинской службы и осуждение дезертирства из армии: “Тех, кто бросает оружие в мирное время, решено не допускать к причастию”[52]. Очевидно, что после фактического прекращения гонений после 311 года[53] и изменений в политике имп. Константина Великого, условия для христиан в армии поменялись, и эта ситуация отразилось в тексте данного канона.
Мученичество, война и пацифизм
Христиане первых веков служили в римских войсках, а случаи отказа мотивировались не противоречием воинской службы вообще христианской вере, а требованием нарушить верность Христу. Что выражалось в принесении, например, жертв перед статуей императора, или в других действиях, связанных с участием в языческом культе. Однако существуют ссылки на «Мученические акты» у противников воинской службы при помощи которых они пытаются доказать обратное.[54]
Исключением можно считать два известных случая отказа от военной службы мучениками Максимилианом и Теагеном, когда они прямо утверждает, что служба в римской армии есть зло[55]. Однако и в данном случае не все так просто. В случае с Максимилианом (ок.† 295 г.), как видно из Актов его мученичества, не присутствует поддержка христианской общины, что весьма странно для того времени[56]. Проконсул, который ведет его допрос знает о христианах, которые служат в личной гвардии тетрархов (Acta Maximil., II, 9). Сам мученик не может точно описать в чем заключается грех службы в армии (Acta Maximil., II, 10).
Аналогичная история с мучеником Теагеном, который пострадал при Лицинии (†после 313 до 324 г.), отказавшись от службы во 2-ом Траяновом легионе. Диалог Теагена и препозита Посидония очень похож на диалог проконсула Диона с мучеником Максимилианом[57].
Но подобный отказ может быть объяснен не только ригористическими взглядами этих мучеников, но и тем, что они ясно видели предстоящие опасностями для своей веры, связанными с языческим характером лагерной жизни[58]. Солдатское звание для христианина было более тяжелым испытанием в области веры и нравственности, но ненамного тяжелее чем, например, положение в звании раба, языческого супружества и т.д.
Однако эти случае более исключение, чем правило: истории известны много противоположных примеров, когда христиане служили в армии и пострадали отказавшись от участия в языческих обрядов: св. великомученик Феодор Тирон (от лат. tiro, что значит «новобранец», «рекрут») († 306 г.), 40 мучеников Севастийских (†320 г.)[59] и много других примеров. В периоды отсутствия гонений, солдатам-христианам делались определенные послабления: дозволялось исполнять требования воинской дисциплины как нечто внешнее, но чтобы это не приводило к отречению от Христа и к участию в языческих жертвоприношениях.[60]
К середине III века в Церкви оформилось две точки зрения на службу в армии: нейтральная и негативная. Однако негативная точка зрения в основном характерна для монтанизма и близких к нему авторов. Однако среди антивоенно настроенных авторов, полностью отвергающих возможность совмещения службы в армии с христианством, святых отцов нет. Есть отдельные мученики, но их случай следует признать неким исключением, чем правилом.
Негативное отношение к армии могло быть связано с ухудшавшейся политической ситуацией в империи «и нежеланием многих христиан сражаться с варварами или согражданами. Кроме того, необходимо учитывать и несомненное ухудшение отношения к армии в обществе: из грубоватого защитника солдат превращается в грабителя и убийцу, а для христиан – еще и в шантажиста и вымогателя»[61].
Очевидно, что в периоды, когда отсутствовало гонение на христиан они вполне могли вступать в римскую армию. Древним христианским авторам было известно о солдатах, «которые хоть и готовились к сражениям, но никогда в них не участвовали, а занимались сельским хозяйством, починкой или строительством дорог и другими видами гражданских работ»[62]. Были солдаты, которые были гонцами, выполняли функции судебных приставов, полиции, счетоводов т.е. не учувствовали в военных действиях и не проливали кровь[63].
Как отмечают исследователи, сосуществование двух точек зрения на военную службу говорит не только об отсутствии единства по этому вопросу[64], но и том, что в разных частях империи по мере провинциализации римской армии в ней было разное отношение к христианам. Возможно именно поэтому христианские авторы в разные периоды и в разных частях империи высказывали разные точки зрения по этой проблеме.
С прекращением гонений, еще до Первого Вселенского собора начинают преобладать положительные тенденции в отношении к службе в армии в церковной среде. О чем свидетельствует Поместный собор в Арле в 314 году [отлучение от Церкви уклонившихся от военной службы или дезертировавших с нее (см. прав. 3)] . Фактически после прекращения гонений и отмены обязательности участи в языческих обрядах в империи исчезает “главная причина трений между военными и христианским вероисповеданием”[65].
Соответственно, говорить о пацифизме и неприятии военной службы для христиан как общецерковной традиции в доникейский период истории Церкви нельзя. После прекращения гонений и отмены обязательности участия воинов в «лагерном культе», церковные власти однозначно занимают положительную позицию в отношении службы в армии для христиан.
протоиерей Дмитрий Полохов
P.S. см. еще по теме:
- Пацифизм как нехристианское учение / weren.ru
- Священник Алексий Гоков. Как пацифисты фальсифицируют историю Церкви.
- Петровский Игорь. Отношение к воинской службе в ранней церкви. Между миссионерским милитаризмом и раннехристианским пацифизмом (Отлучить или прославить?).
- Григорьев Александр, прот. Святые отцы Церкви о войне и воинском служении. Часть 1, Часть 2.
- Мощь христианства и бессилие языческих богов / weren.ru
Сноски и примечания:
[1] Колобов А.В. Римская армия и христианство (II – начало IV в. н.э.) // Вестник Пермского университета. История. 2005. Вып. 5. С. 21.
[2] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия от Павла до Тертуллиана // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. 2004. Том 3. С. 413.
[3] Войны иудеев отличались большей гуманностью, что выражалось в определенных правилах. См. Гальбиати Э. Пьяцца А. Трудные страницы Библии. М., 1995 С.262.
[4] Антоний (Храповицкий), митр. Сочинения в 3-х т. – Казань, 1900. — Т. 3: Ч. 1. С. 217.
[5] Кулаковский Ю.А. История Византии. СПб., 1996. Т.1. С.64.
[6] Керсновский А. Война и христианская мораль // Российский военный сборник. Выпуск 12. Христолюбивое воинство. М., 1997. С.95.
[7] Гончаров Н. Воинское звание перед судом Слова Божия и разума святой Православной Церкви // Вестник военного и морского духовенства (ВВД). 1914. № 19 С.665.
[8] Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. Сретенск, 2000. С.227.
[9] Там же. С.234.
[10] Мейендорф И., прот. Введение в святоотеческое богословие. Вильнюс, 1992. С.59.
[11] Поснов М. Э. История Христианской Церкви. Брюссель, 1994. С.83.
[12] Никольский В. Христианство, патриотизм и война // Православный собеседник. Казань, 1904. Т. 2; Ч. 2. С.157.
[13] Св. Климент Римский. Первое Послание к Коринфянам // Писания Мужей Апостольских / Пер. прот. П. Преображенского. Рига, 1994. С.135.
[14] Карашев А .Отношение христиан первых трех веков (до Константина В.) к военной службе. Рязань, 1914. С.18-25.
[15] Там же. С.25-26. См. также: Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия от Павла до Тертуллиана. С. 416-417.
[16] См., напр. Тертуллиан. Апология // Отцы и учители Церкви III в.: Антология. М., 1996. Т.1. С.358.
* Со времен полководца Мария (105 г. до Н.Э.) в римскую армию в качестве добровольца мог вступить каждый гражданин. (Военная реформа // Словарь античности. Пер. с нем. – М.: Эллис Лак; Прогресс, 1993. С.108). Однако в середине II в. римская армия отказалась от принципа добровольности и вернулась “к формам обязательной воинской повинности, хотя и сглаженным наличием в армии добровольцев”. (Кардини Ф. Указ. соч. С.235).
[17] Карашев А. Указ. соч. С.29.
[18] См.: Соловьянов Н.И. Христианство и римская армия во II-III вв. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2016. Выпуск 7. Ч. 2. С. 168.
[19] Осуждается война: “Высший между вами по достоинству собирает войско человекоубийц и хвалиться тем, что питает разбойников”. (Татиан Ассиец. Речь против эллинов // Ранние отцы Церкви. Антология. Брюссель, 1988. С. 391). «Царствовать я не хочу, разбогатеть нежелаю, от военачальства отказался» (Orat., 11).
[20] “Но мы, думая, что смотреть на убийство почти то же, что совершать оное, отказываемся от таких зрелищ”.(Афинангор. Прошение о христианах // Ранние отцы Церкви. С. 448.)
[21] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия от Павла до Тертуллиана. С. 418.
[22] Там же.
[23] Соловьянов Н.И. Христианство и римская армия во II-III вв. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2016. Выпуск 7. Ч. 2. С. 169.
[24] См. Колобов А.В. Указ. соч. С. 22.
[25] Климент Александрийский. Педагог / Пер. с греч. Н. Н. Корсунского и свящ. Г. Чистякова. – М., 1996. С.209.
[26] Климент Александрийский. «Кто из богатых спасется?». Увещание к эллинам / Пер. с греч. Н. Корсунского. Ярославль, 1888. С.156.
[27] См.: Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия от. Павла до Тертуллиана. С. 420-421.
[28] Там же. С. 420.
[29] См.: Желтов М.С. Апостольские Постановления / Православная энциклопедия. —
[30] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия от. Павла до Тертуллиана // Мнемон. Вып. 3. СПб.: Изд-во. С.-Петербургского ун-та, 2004. С. 425.
[31] Цит. по: Таубе М.А. Христианство и международный мир. М., 1905. С.42.
[32] См.: Столяров А. Тертуллиан. Эпоха. Жизнь. Учение //Квинт Септимий Флорент Тертуллиан. Избранные сочинения./ общ. ред и сост. А.А. Столяров. –М.: Изд. группа «Прогресс», 1994. С. 19.
[33] Климент Александрийский в «Строматах» о таком безрассудном поведении писал: «Подобным образом и индийские гимнософисты бессмысленно бросаются в пламя» (Clem. Alex. Strom., IV, 4, 17). Против добровольного мученичества выступали и другие отцы Церкви: свящмч. Киприан Карфагенский, св. Петр Александрийский. – см. Пантелеев А.Д. Христианское мученичество: история явления и жанра // Ранние мученичества. Переводы, комментарии, исследования / Пер., коммент., вступ. ст., прилож. и общ. ред. А. Д. Пантелеева. — СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2017. С. 21.
[34] См. также: «И Марк Аврелий во время германского похода получил дождь благодаря молитвам христианских воинов, обращенным к Богу, когда была сильная жажда» (Ad Scap., 4).
[35] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия от. Павла до Тертуллиана. С. 424-425.
[36] castrensis, e [castra] 1) относящийся (принадлежащий) к лагерю, лагерный; verbum castrense РМ лагерное (военное) выражение; … (Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М.: Русский язык, 1976. С. 162). Тертуллиан не без веских на то оснований усматривал сущность и главное содержание религии военных людей «в поклонении военным штандартам (signa militaria)» (Махлаюк А.В. Religio castrensis и воинский этос в армии императорского Рима).
[37] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия от. Павла до Тертуллиана. С. 424.
[38] Апостольское предание / Азбука веры —
[39] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия в первой половине III в. С. 240.
[40] Цит. по: Карашев А. Указ. соч. С.39.
[41] См.: Карашев А. Указ. соч. С.40.
[42] Никольский В. Христианство, патриотизм, война. Казань, 1904. С.76.
[43] См.: Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия в первой половине III в. С. 342.
[44] Там же. С. 343.
[45] Св. Григорий Чудотворец, еп. Неокесарийский. Каноническое послание // Творения св. Григория Чудотворца. М.: Паломник, 1996. С.61. (Библиотека отцов и учителей Церкви. Т. 4.). 7-е правило св. Григория, Архиепископа Неокесарийского.
[46] Св. Киприан Карфагенский. К Донату о благодати Божией // Отцы и учители Церкви III в.: Антология. Т.2. С.350.
[47] De habitu virginum (Об одежде дев)
[48] Карашев А. Указ. соч. С.54.
[49] См.: Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия в первой половине III в. С. 346.
[50] Лактаций. Творения: В 2-х ч. СПб., 1848. – Ч. 2: Божественные наставления. С.67.
[51] Лактаций. О смертях преследователей. (De mortibus persecutorum) X.
[52] Цит. по: Флори Ж. Идеология меча. Предыстория рыцарства. СПб.,1999. С.37.
[53] Эдикт 311 г. императора Галерия о прекращении преследований христиан. И Миланский эдикт императоров Константина и Лициния июне 313 г. провозглашал религиозную терпимость на территории Римской империи.
[54] См., напр., Таубе М. А. Указ. соч. С.46. Однако ни мч. Максимилиана, ни мч. Теагена нет в списке святых Русской Православной Церкви. (см.: Гоков А., свящ. Как пацифисты фальсифицируют историю Церкви. Комментарий на текст протодиакона Кураева об антимилитаризме ранней Церкви.)
[55] См.: Пантелеев А.Д. Акты Максимилиана. Вступительная статья, перевод и комментарий // Религия. Церковь. Общество. Исследования и публикации по теологии и религии, Vol. 2, 2013, p. 240-262.
[56] См.: Там же. С. 249, 250, 252.
[57] Там же. С.255-256.
[58] См. Карашев А. Указ. соч. С.42.
[59] См.: «Завещание» святых 40 мучеников Севастийских / Православие RU
[60] Карашев А. Указ. соч. С.36-37.
[61] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия в первой половине III в. С. 347.
[62] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия от. Павла до Тертуллиана. С. 425. Колобов А.В. Римские легионы вне полей сражений (эпоха Ранней империи). Учебное пособие., Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1999.
[63] «Многие за все двадцать пять лет своей службы не занимались ничем, кроме писанины, многие служили магистратам гонцами, судебными приставами, доверенными лицами и счетоводами, переходя с должности на должность, с места на место. Было практически невозможно вернуть этих солдат к нормальной армейской жизни». Цит. по: Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия в первой половине III в. С. 330.
[64] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия в первой половине III в. С. 347.
[65] Кардини Ф. Указ. соч. Там же. С.240.