прот. Димитрий Полохов
В общественном пространстве периодически возобновляется дискуссия о так называемой клерикализации общества. Наибольший накал страстей по этому поводу был накануне введения в общеобразовательных учебных заведениях предмета «Основы православной культуры» в рамках ОРКСЭ.[1]
В различных отзывах, оценках, комментариях по поводу поднимавшихся вопросов можно заметить столкновение в основном двух мировоззренческих позиций, или двух систем ценностей, которые претендуют на главную роль в общественном сознании. Речь идет в первую очередь о противоположности двух аксиологий: православной и светского или секулярного гуманизма.
Похожая ситуация наблюдается и в современной Западной Европе, где в спор по вопросу о ценностях включены политики, богословы, журналисты и представители общественности. По словам митрополита Илариона (Алфеева) эта антропологическая дискуссия выявляет разность позиций у людей, которые разделяют религиозные идеалы жизни и у тех, кто руководствуется мировоззрением секулярного гуманизма.[2]
Если перевести рассматриваемую ситуацию в область этики, то, наверное, главной причиной, по которой происходит разделение между сторонами участвующими в обсуждении вопроса о ценностях, является вопрос о том, что считать авторитетом в области определения добра и зла, или кто санкционирует основные требования в области нравственности: Бог или человек? Для православного человека — это Бог и Его богоустановленный нравственный закон,[3] для гуманиста — это сам человек и доводы человеческого разума.[4]
Напряженность и острота дискуссии обусловлена еще и тем, что сама идеология секулярного гуманизма претендует на всеобщий, и даже всемирный авторитет. Манифесты и Декларация секулярного гуманизма ставят перед своими сторонниками задачу распространения своих идей «во всем мировом сообществе»,[5] выдвигают глобальный план действий и говорят о необходимости создания новых планетарных институтов для решения нужд всего человечества.[6]
При этом, провозглашая принцип свободы исследования и необходимость существования противоположных мнений, сторонники современного гуманизма открыто протестуют против возможности существования как общественно значимых религиозных, в первую очередь христианских идеалов: «Церковным властям нельзя позволять возводить во всеобщий закон свои собственные частные взгляды – моральные, философские, политические, педагогические, общественные или иные».[7] Эта странная непоследовательность и нетерпимость в отношении именно к религиозному мировоззрению отмечается многими исследователями не только православными, но и, например, протестантами.[8]
По сути дела мы сталкиваемся с попыткой не только противопоставить новые ценности светского гуманизма традиционным, но и с претензиями на их замену, о чем в частности говорил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл: «Сегодня не существует преград, которые могли бы обезопасить духовное здоровье народов, их религиозно-историческую самобытность от экспансии чуждых и разрушительных социокультурных факторов, от нового образа жизни, возникшего вне всякого предания и формирующегося под влиянием постиндустриальной реальности».[9]
Речь идет о том, что процессы глобализации идущие в современном мире сопровождаются духовной и культурной экспансией «чреватой тотальной унификацией», как говорится об этом в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (п. XVI.3).[10] Это проявляется в стремлении «представить в качестве единственно возможной универсальную бездуховную культуру, основанную на понимании свободы падшего человека, не ограничивающего себя ни в чем, как абсолютной ценности и мерила истины».[11]
В ответ на возможное возражение о том, что в случае со светским гуманизмом мы имеем дело не с правовыми документами, а лишь чисто мировоззренческими декларациями группы людей, следует сказать, что исследователи отмечают несомненное влияние этой идеологии на современные элиты многих стран и международных организаций в вопросе принятия, в том числе и политических решений.[12]
Принципиальное различие во взгляде на ценности между православным мировоззрением и идеологией светского гуманизма, заключается в том, что в основе современного гуманизма лежит либеральный стандарт, провозглашающий приоритет прав человека над всеми остальными ценностями. Другими словами, сам человек и есть «мерило всех вещей». Таким образом, в фундамент гуманизма положен мировоззренческий антропоцентризм. Православная Церковь исходит в своем мировоззренческом подходе из Божественного Откровения, в том числе из Священного Предания — богодухновенной традиции Апостольской веры.
Помимо всего прочего, светский гуманизм, как мировоззрение, основывается на атеизме, либо агностицизме. Это следует из «Декларации светского гуманизма» , где говорится о том, что новый гуманизм «противостоит всем разновидностям веры, которые ищут сверхъестественных санкций для своих ценностей».[13]
Во-вторых, для секулярного гуманизма характерен натурализм с его достаточно ограниченным антропологическим подходом: «осмысляя универсум и место человека в нем, мы обращаемся к физическим, биологическим, общественным наукам и наукам о поведении человека».[14]
В-третьих, теоретики современного гуманизма убеждены в самодостаточности человека и в способности его к самосовершенствованию, что является следствием такого учения как перфекционизм. Все это неизбежно приводит к относительности нравственных требований, которые должны эволюционировать вслед за развитием общества и научно-техническим прогрессом.[15]
Отправной точной, из которой исходят в своих рассуждениях новые гуманисты, является утверждение о том, что если человека избавить от религиозных убеждений, национального самосознания и старой идеологии, то их место в личной и общественной жизни неизбежно займут идеалы и ценности секулярного гуманизма.[16]
Наиболее значимыми ценностями все гуманисты признают свободу, права и достоинство человека.[17] Но ввиду того, что в области этических ценностей ничего нового и лучшего после христианства возникнуть уже не может, во Втором гуманистическом манифесте (1973 г.) его авторы высказывались за сохранение лучших этических учений, возникших в религиозных традициях человечества.[18]
В данном случае можно говорить о влиянии христианского подхода в этике на гуманизм. По мысли православных богословов, в основе всех правовых и этических норм, которые мы встречаем в истории человечества, лежит естественный нравственный закон,[19] о котором пишет еще апостол Павел: «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим.2:14-15).
Более того, сама концепция прав человека — это не столько изобретение гуманизма, сколько следствие христианского влияния на европейскую культуру. Об этом говорил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в своем выступлении на сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы: «Христианские идеи достоинства, свободы и нравственности в своей взаимосвязи создают уникальный код европейского сознания, обладающий неиссякаемым созидательным потенциалом в личной и общественной жизни <…> сама концепция прав человека — важнейшая политическая идея Европы, — возникла не без влияния христианского учения о достоинстве человека, его свободе и нравственной жизни» (2 октября 2007 г.).[20]
Тем не менее, понимание и интерпретация основных ценностей в гуманизме и православном богословии принципиально разная. Это особенно очевидно при рассмотрении такой важной для гуманизма ценности как свобода. Для светского гуманизма свобода важна не только как нравственная категория, но и как необходимый критерий установления истины. Новое светское мировоззрение настаивает на принципе свободного исследования, которое, как предполагается, поможет с большей вероятностью установить истину.
По мнению авторов «Декларации секулярного гуманизма», установление истинности в процессе накопления знаний поможет внести «основной вклад в развитие человеческого знания и благополучия», что в конечном итоге создаст «более гуманный мир – мир, основанный на разуме и принципах терпимости, компромисса и преодоления неравенства».[21]
На взгляд не искушенного читателя здесь невозможно найти отличия от христианского понимания свободы. Однако это ошибочное мнение, т.к. по своей сути секулярное мировоззрение искажает важные нравственные категории, ставит под сомнение абсолютный характер таких понятий как добро и зло.
В «Гуманистическом манифесте 2000» (Манифест III) провозглашается право на максимальную свободу выбора, «право каждой личности на собственный образ жизни, простирающееся настолько далеко, насколько это не наносит ущерба другим».[22] Другими словами, этика гуманизма настаивает на практически безграничной свободе человека, единственным пределом которой является свобода другой личности.
Но в таком случае понятие абсолютной нравственной нормы и соответственно понятие греха, характерные для христианского мировоззрения, упраздняются. Такая ситуация чревата нравственной деградацией как для отдельного человека так и для человечества в целом.
Следует сказать, что свобода признается важнейшей ценностью и в православном богословии, так же для нас несомненна связь подлинной свободы и истины. Сам Господь наш Иисус Христос призывает в Евангелии: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин.8:32). Но уже здесь можно заметить, что на первом месте по отношению к свободе стоит принятие Истины, под которой подразумевается вера в Того, кто Сам является Истинной — именно так называет Себя Иисус Христос (См.: Ин.14:6).
В апостольских посланиях неоднократно говориться о даре свободы. Апостол Павел призывает христиан: «стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал.5:1). При этом свобода не должна выражаться в угождении плоти, а проявляться в делах христианской любви (Гал.5:13). Апостол Петр прямо говорит о том, что свобода для христианина — это не произвол, потому что она определяется волей Божией как стремление к добру, в отличие от тех, которые свою свободу употребляют для прикрытия зла (1Пет.2:15,16).
Под волей Божией, в данном случае, понимается установленные Богом, а не человеком нравственные нормы и принципы, которые предназначены не для приспособления человека к внешним формам поведения, а для раскрытия объективных и абсолютных критериев в различении добра и зла. Без них невозможно человеку осуществить свою высшую цель — личного нравственного совершенствования, спасения и обожения, т.е. приобщения к основам Божественного бытия.[23]
Святой праведный Иоанн Кронштадтский называет свободу величайшим даром Божественной благости, премудрости и всемогущества. Она есть неотъемлемая черта образа Божьего в человеке. Однако этот дар, данный от Бога, дает возможность для человека быть как добрым, так и злым.[24]
В то же время, Священное Писание и всеобщий нравственный опыт человечества свидетельствует нам о предпочтительной склонности нашей свободной воли более к злым поступкам, чем к добрым. (См.: Рим. 7: 25-23).
По словам преподобного Макария Египетского такая ситуация связана с последствиями нарушения заповеди Божией прародителями в раю, или тем, что получило название в православном богословии «последствиями первородного греха». Как пишет святой подвижник Православной Церкви, «греховная страсть, привзошедшая в душу из-за преступления Адама, неисцелима у людей и может быть исцелена только Богом… иначе невозможно получить врачевание даже великим множеством духовных снадобий, если свободная воля и произволение не перестанет грешить, сослагаясь со злом».[25]
Отсутствие объективных критериев в различении добра и зла, отвержение учения о первородном грехе и излишняя самоуверенность в нравственных силах человека, являются главными и принципиальными заблуждениями гуманизма в области этики, а, следовательно, и в остальных положениях этого мировоззрения.
Своей задачей светский гуманизм провозглашает «созидание более человечного и демократичного мира», что должно выражаться в созидании «условий достойной жизни» для всё большего числа людей.[26] Светские гуманисты «верят в ценность человеческого счастья здесь и сейчас».[27] Естественно, что при таком подходе подразумевается достижение исключительно материалистических ценностей. Поэтому главным своим противником секулярный гуманизм объявляет религиозную веру, и особенно христианство из-за указанных выше фундаментальных различий.
Однако такое понимание своих целей и задач, при совершенно неправильном понимании свободы человека, которую можно охарактеризовать как свободу произвола, не может привести к чему-то положительному. Здесь можно сослаться на русского философа Бориса Петровича Вышеславцева. В своих рассуждениях он отмечал двойственный характер свободы: есть свобода негативная, не преображенная — это свобода произвола и существует свобода позитивная, творческая.[28] Свобода произвола требует своего преображения — сублимации, в творческую свободу, что невозможно без «свободы самоопределившей себя через признание принципа».[29]
Под принципом здесь следует понимать богоустановленный нравственный закон. Только в таком случае для человека возможно не просто осуществление своих прав и свобод, но и утверждение своего достоинства, реализация его как основной ценности, «ибо безнравственного достоинства не бывает», как говориться об этом в «Декларации о правах и достоинстве человека X Всемирного Русского Народного Собора».[30]
Православное богословие, как мы уже говорили, настаивает на том, что разум человека — этот главный критерий истины в современном гуманизме, сам по себе, под воздействием первородного греха, не всегда способен различать что есть добро и что есть зло, т.к. дезориентирован в познании истины.[31]
Об опасности нравственной дезориентации высказывается и Б.П. Вышеславцев, он пишет о том, что «порок сделан из того же материала, что и добродетель».[32] Поэтому только лишь возведение всех сил души и тела человека к высшему пределу, к обожению, способно преобразить личность человека и его свободу.[33]
Святоотеческое богословие также понимает под подлинной свободой человека свободу от греха. Такой свободы сам человек достигнуть не может, т.к. наряду с личным аскетическим подвигом ему необходимо содействие благодати Божией. По мысли преподобного Макария Египетского, духовное возрастание христианина есть процесс синергии благодати Божией и человеческого содействия и старания. Этот процесс зависит от собственной воли человека и дает возможность ему «прийти в совершенную волю Божию (ср. Рим. 12:2) и в меру свободы и чистоты».[34]
Более того, имеющаяся сейчас у нас свобода выбора, есть свобода несовершенная, несущая на себе последствия грехопадения. Поскольку сама возможность выбора, в условиях лежащего во грехе мира, уже связана «необходимостью» наличия различных вариантов для проявления свободы, как об этом пишет один из современных православных богословов митрополит Иоанн (Зизиулас).[35]
Надо сказать, что эту мысль впервые высказал один из выдающихся византийских богословов — преподобный Максим Исповедник († 662 г.). По словам этого святого Православной Церкви, истинная свобода не предполагает постоянный выбор между несколькими возможными способами ее реализации, а заключается в свободном движении, которое сообразуется с устремлением человеческой природы к богообщению. Нынешнее состояние постоянного выбора своих действий, есть следствие безрассудного действия страстей и обмана похотью.[36]
Поэтому для православного сознания очевидно, что ценности светского гуманизма совсем не предполагают достижение тех целей, о которых говорится в «Манифестах» и «Декларации» этого мировоззрения. Практически ничем не ограниченная свобода никогда не сможет принести человеку счастье и улучшить условия жизни человечества, в силу того, что существуют порочные привычки или греховные страсти, которые часто становятся как бы «второй натурой» человека, из-за которых извращается и само понимание свободы и унижается подлинное достоинство человека. Общество эгоистически настроенных потребителей материальных благ неизбежно будет порождать конфликты и насилие.
Сам человек своими силами не в силах противостоять воздействию страстей, т.к. греховные страсти порабощают свободу выбора запрограммированной реакцией на соблазны и на объекты страсти. В Евангелии об этом сказано очень просто и точно: «Всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин.8:34).
Поэтому сама ориентация нового гуманизма на материальные ценности уже имеет в себе, по словам архимандрита Платона (Игумнова), «тенденцию к застою и падению», в то время как стремление к миру идеальному, при предпочтении духовных ценностей практическим интересам, такую тенденцию исключает.[37] Поэтому православное богословие скептически относиться к перфекционистическим чаяниям секулярного гуманизма.
Такое мнение разделяют и представители философии. О кризисе гуманизма, например, писал русский религиозный философ Н.А. Бердяев. Подлинный гуманизм, по мысли этого мыслителя, есть плод христианства,[38] а путь, который предлагает «самобоготворение человека», наоборот, ведет к дегуманизации.[39] В своем кризисе такой гуманизм «фатально переходит в антигуманизм», пределом чего является отрицание самого человека.[40]
К таким же выводам приходит крупнейший мыслитель XX века Мартин Хайдеггер. По его мнению, слово «гуманизм» потеряло свой смысл именно из-за того, что секулярное сознание отказалось от метафизического существа гуманизма, вследствие чего, «человек тут принижается до чисто посюстороннего существа».[41] По мысли М. Хадеггера, философия, отвергающая все то, что человечество признает высоким и священным, учит лишь «безответственному и разрушительному “нигилизму”».[42]
Эти оценки очень точно соответствует современному гуманизму с его приоритетом таких прав как: «право на достойную смерть» (эвтаназия), право на уничтожение не рожденных детей (аборты), право на отвержение данной Богом природы человека (гомосексуализм, трансвестизм и т.п.), право на кощунство.
Мировоззренческая позиция современного гуманизма, с его грубым натурализмом и упованием на достижения научно-технического прогресса, приводит к тому, что «человек, — по мысли Н.А. Бердяева, — теряет свой образ и разлагается на элементы».[43] При такой точке зрения, человек воспринимается не как цельность, несмотря на заявления светских гуманистов, а как набор элементов, которым представлены «права не только на автономию, но и на верховное значение в жизни».[44]
«Самоутверждение этих разорванных элементов в человеке, например, не сублимированных элементов подсознательного, сексуального влечения или воли к преобладанию и могуществу, свидетельствуют о том, что целостный образ человека исчезает и уступает место нечеловеческим природным элементам».[45]
Православное христианство не принимает характерный для гуманизма подход к ценностям, когда ценность понимается абстрактно и не конкретно, лишь как некий принцип, бессодержательный и релятивный, зависящий от человеческих интересов, желаний и потребностей.[46] Для православного богословия ценности определяются объективными критериями — истинами Божественного Откровения.
В православном нравственном богословии существуют не просто нравственные ценности, под которыми следует понимать христианские добродетели, но существует и их иерархия.[47] Все это способствует «нравственной ориентации человека».[48] Дает ему возможность не быть рабом своих эгоистических потребностей, предлагая путь постепенного преображения человеческой природы, возведение образа Божия в подобие Божие. Тем самым проявляя подлинно личностное бытие как свободу от необходимости страстей через свободу в благодати Божией.
P.S. Дополнительно о светском гуманизме См. здесь.
Примечания:
[1] ОРКСЭ – Основы религиозных культур и светской этики. Против православной культуры активно выступали авторы известного письма 10-ти академиков. По крайней мере, два из десяти академиков написавших письмо Президенту Российской Федерации — Виталий Гинзбург и Эдуард Кругляков, являются членами Российского гуманистического общества.
[2] Иларион (Алфеев), еп. Православие против «планетарного гуманизма». Ч.1 // http://www.pravoslavie.ru/guest/060419131453
[3] См.: Платон (Игумнов), архим. Православное нравственное богословие. М., 1994. С.40.
[4] См.: Декларация секулярного гуманизма (п.4) // http://hum.offlink.ru/docs-main/docs5/
[5] См., напр.: Декларация секулярного гуманизма. Заключение.
[6] См. Гуманистический манифест 2000 // http://www.krotov.info/libr_min/k/kur/tz.htm
[7] Декларация секулярного гуманизма.
[8] См.: Иларион (Алфеев), еп. Благословение или проклятие? Традиционные и либеральные ценности в споре между христианством и западной цивилизацией // http://bishop.hilarion.orthodoxia.org/1_3_7_1; Гайслер Н.Л. Энциклопедии христианской апологетики. СПб, 2004. С.288;
[9] См.: Кирилл, митр. Вызовы современной цивилизации. Как отвечает на них Православная Церковь? М., 2002. С.11.
[10] Церковь и мир. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2000. С.183.
[11] Там же. С.182.
[12] См.: Семенко Владимир. Консервативная реакция или конец истории? // http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=884&forprint. Как пример можно привести недавнее принятие Советом Европы документа, в котором говориться о том, что «свобода вероисповедания должна быть ограничена правами человека» (Цит. по: Иларион (Алфеев), еп. Православие против «планетарного гуманизма». Ч.1). Интересен еще один факт: «6 октября (2007 г.) европейские законодатели на осенней сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) в Страсбурге (Франция) большинством голосов одобрили документ, в котором осуждаются попытки введения в школьные программы преподавания креационизма» (См.: «РПЦ осуждает резолюцию ПАСЕ, согласно которой теория креационизма не подлежит преподаванию в школах» // http://www.kasparov.ru/material.php?id=470B86038B538). Это решение буквально воспроизводит очень не толерантное высказывание по поводу «вторжения в учебные процессы» креационизма, которое мы найдем в «Декларации секулярного гуманизма» (п.9).
[13] Декларация секулярного гуманизма.
[14] Там же.
[15] См. так же: Гайслер Н.Л. Указ. соч. С.288-289.
[16] См.: Малинин М.В. Еще один «Здравый смысл» с Запада //
http://avn.thelook.ru/ARXIV/GAZETA/DUEL1996.HTM/1996/19/19_5_2.html
[17] См. напр.: Декларация секулярного гуманизма и Гуманистический манифест 2000.
[18] Гуманистический Манифест II // http://humanism.al.ru/ru/articles.phtml?num=000302
[19] Платон (Игумнов), архим. Указ. соч. С.32.
[20] Выступление Святейшего Патриарха Алексия на очередной сессии ПАСЕ // http://www.patriarchia.ru/db/text/301775.html
[21] См.: Декларация секулярного гуманизма.
[22] Гуманистический манифест 2000.
[23] См.: Платон (Игумнов), архим. Указ. соч. С.44.
[24] Иоанн Кронштадский, св. прав. Моя жизнь во Христе. М., 1999. С.109.
[25] Макарий Египетский, преп. Духовные слова и послания. М., 2002. С.707.
[26] Декларация секулярного гуманизма.
[27] Там же.
[28] Вышеславцев Б.П. Этика преображенного Эроса. М., 1994. С.92-93.
[29] Там же. С.94.
[30] Декларация о правах и достоинстве человека X Всемирного Русского Народного Собора// http://www.mospat.ru/index.php?page=30728
[31] Алипий (Кастальский-Бороздин), архим., Исаия (Белов), архим. Догматическое богословие: курс лекций. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. С.239.
[32] Вышеславцев Б.П. Указ. соч. С. 48.
[33] См.: Там же. С.49, 115.
[34] Макарий Египетский, преп. Указ. соч. С.378.
[35] См.: Иоанн (Зизиулас), митр. Бытие как общение: Очерки о личности и Церкви. М., 2006. С.37.
[36] См.: Мейендорф И., протопр. Иисус Христос в восточном православном богословии. М., 2000. С.154-155.
[37] Платон (Игумнов), архим. Указ. соч. С.108.
[38] Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994. С.327.
[39] Там же. С.326.
[40] Там же. С.324.
[41] Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С.209-210.
[42] Там же. С.211.
[43] Бердяев Н.А. Указ. соч. С.327.
[44] Там же.
[45] Там же.
[46] Гуманистический манифест 2000 (п.5 Этика и разум).
[47] Платон (Игумнов), архим. Указ. соч. С.218.
[48] Там же. С.207.